Мне больно видеть умиранье, Листа последнего паденье. Но в умиранье – оправданье. В падении есть откровенье.
Всё открывая умираньем, Лист падает в излом души. К паденью приложив старанье, Упасть с ним вместе поспеши.
И ты увидишь откровенье Души последнего листа. Есть в очевидности прозренье – Две перекладины креста.
Пока летит последний лист Ты наполняйся откровеньем. Путь душ ушедших серебрист. Вознаградится всё терпеньем.
Но в умиранье суеты, Что снится голыми ветвями, Все серебристые мечты Тебя окутают цепями.************************ Утро, дерево, фонарь, Насыщенный и яркий свет. Мне жить еще четыре века, Иль больше, меньше неизвестно. Встречая Пушкинский рассвет.
Мечта манила в неизвестность, Но терра когнито теперь. Прекрастна жизни бесконечность, Непредсказуемость, беспечность. И смена душ из бренных тел... 22.10.11
*************************************** В любви цинизму места не найти. А возвеличить можно даже грешность. Усвоил я на жизненном пути, что не для всех любовь, как неизбежность.
Не всем дано понять Её язык. Но каждый может, даже без желанья, принять физиологии позыв за волшебство душевного слиянья.
И этим оправдать слиянье тел – необходимость парных отношений, естественно великолепных тем, что выбор есть поступков и решений.
Не каждой девушке Джульеттой быть. Не каждому мужчине быть Петраркой. Но неизбежно надо жизнь прожить, чтоб сердцу было радостно и жарко. *****************************************
Р. Д.
Я с восхищением читаю пометки ваши, замечанья, ведь в них, во всех, я отмечаю душевность чуткого вниманья, интеллигентность, беспристрастность при колоссальном интеллекте, читательскую принципиальность, коль есть намёк на пошлость в тексте.
А у меня её хватает, и говорю я без бравады. Причина? – Стих не убегает от той, что вижу в жизни, правды. В нём отраженье окруженья, и бытия его, и речи. Поэтому в стихотвореньях не вижу я противоречий.
Как и в себе самом, конечно. Хотя, увы, неоднозначен: то вою от тоски сердечной, то дрянным шутовством охвачен – куражусь над самим собою, над окружением, тем паче. И то, что все зовут судьбою, моей персоне мало значит.
Но отражаю, как умею, всё, что проходит через сердце. Стараюсь, даже пламенею, а стих, как жизнь, сплошная серость. И пошлость в нём, там есть и пьянки, и аллилуйя коммунизму, и предсказание цыганки, и дань еврея сионизму, и что не стался я поэтом я с детства знал, что нету дара).
Но начал я ведь не об этом, а о другом, что благодарен за доброту пометок ваших, ни капли в них нравоученья, хоть к зарифмованной мной каше я отношусь без восхищенья: мне на ходу не рвать подмёток, и я, как курица, летаю. Как стихотворные ошмётки свои писанья почитаю. ******************************** Жизнь проходит моя в летаргическом сне. Чур, такое совсем и не кажется мне. Трудоголик, лишён я бурлящих забот, и ни душит меня аллергия работ.
Нету сил и возможностей делать сейчас то, что может порадовать душу и глаз. Остаётся лишь только в последние дни корчевать в старой памяти прелые пни. Что и делаю я, не раскрывши глаза, не умея об этом толково сказать.
*********************************** Что когда-то было птицей, Позволявшей мне летать, Перечитанной страницей, Между строк не разобрать.
Откровенный блок сюжетов, Слёзы белых голубей, И печальный тон куплетов, Под весеннюю капель.
Почему так получилось? Что, прожив так много лет, Я совсем не научилась, Знать, где правда, а где нет.
Когда сердце извергало, Чувств расплавленный свинец, Там... любви моей начало... Там же... был её конец. ***************************** Предчувствие, как птица, На крыльях в небеса, Вот только опериться, Не может до конца.
Предчувствие, как шёпот, Приятных, нежных слов, А может быть, как рокот, Терзавших душу снов.
Предчувствие, как ветер, Играющий с волной, Но иногда под вечер, Глумится над тобой.
* * *
Предчувствие любви, Сильнее, чем любовь, Оно не знает лжи, И не обманет вновь.
Предчувствие разлуки, Сильнее расставания, О… если бы не муки, И горечь на прощание…
*************************
|